Самое масштабное и единственное в своем жанре сочинение С. И. Танеева – оперная трилогия «Орестея» (1894) по одноименной трагедии Эсхила – увы, не может похвастаться счастливой судьбой. Далеко не сразу оцененное по достоинству, в последующие со дня премьеры 100 лет оно, по сути, инерционно зачислялось в разряд «несценических» произведений. Выбор античного сюжета настолько шел вразрез с ведущими тенденциями оперного театра своего времени, что выглядел не новаторством, а, как писали критики, «ненужным и неестественным анахронизмом», возвратом к давно ушедшей классицистской эстетике.

И действительно, «Орестея» – исторический анахронизм, вот только не в значении отставания от времени, а в значении его опережения. Лишь в следующем десятилетии новый ренессанс античности в европейском искусстве заставит взглянуть на танеевский шедевр иначе. Для европейской культуры эта опера явилась неким провозвестником мифологического художественного мышления XX столетия: уже позднее появятся «Царь Эдип» и «Орфей» И. Стравинского, «Орестея», «Орфей», «Медея» Д. Мийо, «Антигона» А. Онеггера, «Ариадна на Наксосе» и «Электра» Р. Штрауса и др.

Но все это будет позже. А пока первое исполнение оперы 17 (29) октября 1895 года в Мариинском театре, хотя и имевшее успех у петербургской публики, заставляло Танеева собирать и вклеивать в специальную тетрадь журнальные статьи, посвященные его детищу, в которых можно было прочесть замечания типа «Эсхил писал на мертвом языке, Танеев написал мертвую оперу», определения «академический ужас», «профессорская опера» и пр. (Благо, сам композитор относился к критике стоически, полагая, что порицания всегда интереснее похвал.) И уже после 8 представлений из-за несогласия автора на многочисленные купюры, произвольно делавшиеся дирекцией, опера вскоре сошла со сцены. Больше при жизни автора «Орестея» не исполнялась.

А обратился к античному сюжету композитор, разумеется, совершенно не случайно. Любопытные факты: на фамильном гербе Танеевых изображена богиня Афина (носитель ключевых идей оперы – прощения и милосердия), отец Танеева в свое время защитил диссертацию «О трагедии вообще…»; да и знание древних языков и античной литературы было абсолютно естественно для образованного человека того времени. Но главное – этический пафос греческой трагедии как нельзя лучше соответствовал содержательному лейтмотиву творчества Танеева, закрепившемуся в литературе в формуле «путь от мрака к свету»; в конкретном случае – грех, его искупление покаянием и страданием, и – прощение, сопровождаемое катарсическим преображением.

Замысел создать оперу на сюжет «Орестеи» возник у Танеева в 1882 году. Увлеченный темой, композитор изучает творения древнегреческих авторов и сочинения о них. Миф об Оресте, захвативший воображение Танеева, – один из самых древних. Уже в «Одиссее» Гомера рассказывается о цепи кровавых злодеяний в доме Атридов. Много веков спустя это предание разработали три величайших трагика Греции – Эсхил, Софокл и Еврипид. Из них наиболее монументальный и завершенный вариант принадлежит Эсхилу, на котором и остановился Танеев. Либретто писал при ближайшем участии композитора известный знаток античности А. А. Венкстерн.

Начинавший работу над любым произведением с написания многочисленных эскизов и полифонических опытов, чтобы полностью технически овладеть тематическим материалом, Танеев и здесь не изменил своему методу, поэтому создание оперы растянулось на достаточно продолжительный срок – 7 лет, с 1887 по 1894 год. Одним из таких предварительных опытов стала даже программная симфоническая увертюра «Орестея», основанная на тематизме оперы и написанная в 1889 году.

Появившаяся же в итоге на свет оперная партитура Танеева заняла уникальное место в истории русской музыки. Трагедия Эсхила, осмысленная через идеи русской философии, насыщенная энергией русского эпического музыкального романтизма, предстает в его трактовке монументальным музыкально-драматическим действом, драмой, в которой выведены мощные человеческие характеры, показаны во всей своей полноте необузданные человеческие страсти, прослежены пути, по которым человек ищет правильное решение в свой жизни.

И конечно, этические проблемы, волновавшие людей эпохи античности, оказались актуальны и во времена, когда жил Танеев, и остаются таковыми по сей день: это вечные конфликты сил, олицетворяющих добро и зло, утверждение торжества высшего разума над миром слепых и темных страстей.

Однако в силу сложности и самобытности музыкального материала немногие труппы по сей день отваживаются обратиться к танеевскому шедевру. Полноценные постановки в мире можно пересчитать по пальцам одной руки. После премьеры 1895 года в Мариинском театре опера еще раз появилась в 1915 году, затем ставилась в Театре Московского Совета рабочих депутатов незадолго до революции в сентябре 1917 года. В советскую эпоху «Орестею» исполняли в Минске в 1963 году. В новом столетии в 2011 году к ней обратился Саратовский театр и балета, а в 2013 – Центр исполнительских искусств Ричарда Б.Фишера близ Нью-Йорка. Остальные же единичные случаи исполнения «Орестеи» – либо концертные (1939 и 2001 – Большой зал Московской консерватории, 1946 – Дом актеров, Дом ученых), либо фрагментарные, неполные (1961 – Театр им. Маяковского, 2004 – Карнеги-холл).

Новая же постановка Ростовского музыкального театра, надеемся, станет еще одним шагом в популяризации гениальной музыки и борьбе с мифом о ее «несценичности».